Фотоистория одиночного путешествия по городам Транссиба.
От Москвы до Байкала — три дня на поезде или пять часов на самолёте. Но если есть свободные две недели и желание посмотреть, как живут в городах, которые стоят вдоль Транссибирской магистрали, добраться да Байкала можно и на электричках. Алексей Абанин в одиночку проделал этот путь и рассказал о больших и маленьких городах, ночёвках на вокзале и людях, которые становились его попутчиками.
На электричках до Байкала. День 1
Маршрут: Москва — Владимир — Вязники — Нижний Новгород — Ветлужская — Шахунья
Москва — Владимир 08:06–11:44
Владимир — Вязники 12:50–15:16
Вязники — Нижний Новгород 15:38–18:13
Нижний Новгород — Ветлужская 18:15–20:10
Ветлужская — Шахунья 20:30–22:04
Полицейский-охранник, который ходит с контролерами, спросил меня: «А у вас профессиональные насадки на камеру?» Пока я пытался понять, что он имел в виду, он задал еще один вопрос: «А стойку при покупке фотоаппарата в подарок дают? У меня просто сестра интересуется». Разговорились. Оказалось, он спрашивал про объективы и штатив. Вроде на одном языке говорим, а понять друг друга не смогли. А это я еще из Московской области даже не выехал.
Тамурьева Татьяна Владимировна!
Я эту кондукторшу знаю лет так десять минимум. Видел ее постоянно на маршруте Ковров — Владимир. Еще, кажется, в школе. То есть получается даже больше десяти лет ее знаю. Так вот. Сегодня снова она мне попалась, и я, наконец, догадался посмотреть на бейджик, чтобы узнать ее имя. Татьяна значит. Будем знакомы. Причем теперь она работает на маршруте Москва — Петушки. Это повышение?
«Новую жизнь» проехал. На станции вышли три человека. Почему-то все пенсионного возраста.
На станции «Киселиха» за Нижним Новгородом резко встала и вышла половина поезда. Хотя за окном пейзажи напоминали все ту же пустынную «Новую жизнь». Искать причины в гугле не стал. Пусть «Киселиха» останется загадкой.
Холодно. Мерзнуть начал с носа.
В Нижнем Новгороде когда я бежал, сломя голову, на платформу 6 с платформы 2 — вообще в другой край вокзала — на электричку до Шахуньи через Ветлужскую, я вдруг понял, что никуда восточнее Горького я не ездил и не летал. Ни в другие города России, ни в другие страны. Как-то с детства казалось, что там и нет ничего. Ковров казался таким краем земли, а на срезе еще Нижний Новгород.
Как только я вбежал в электричку (а там уже все сидели и готовы были ехать), на меня сразу посмотрело полвагона. Причем лица у всех какие-то другие. И примерно сразу же на улице начало резко темнеть. В итоге через полчаса за окном чернота. Я зачем-то, по наставлению Насти, начал читать именно «Желтую стрелу» Пелевина. И так же, как в книге, перестал слышать звук колес, думать о невозможности сойти с поезда и вообще не понимал, ехал я или стоял на месте. Если бы можно было смешать слова «страшно» и «странно», то именно так бы я описал последнюю электричку первого дня.
— Конечная станция «Шахунья».
— Спасибо. Наконец-то. Пойду я отсюда гостиницу искать.
P. S. Все, что написано выше, это записки из блокнота.
А из головы хотелось бы написать вот что. До первой электрички была еще нулевая Ховрино — Москва с Настей. Спасибо ей за веру, понимание и поддержку. Без нее в жизни я бы не поехал никуда (хотя физически уехал без нее).
А в Коврове ко мне подсели мои славные родители. Повеселили, взбодрили и накормили. Вышли на Вязниках, вручив большой пакет с едой. Спасибо.
На электричках до Байкала. День 2
Шахунья — Котельнич-2 — Киров — Яр — Балезино
Шахунья — Котельнич-2 06:20 — 07:50
Котельнич-2 — Киров 08:07 — 10:13
Киров — Яр 17:16 — 21:23 (+1 час)
Яр — Балезино 21:37 — 23:03
Сегодня я видел самый красивый туман. Я проснулся в электричке на «Котельнич-2» и от неожиданности долго тер глаза, думая, что у меня какая-то пелена на них. В конце концов понял, что за окном туман. Ощущение, будто поезд мчит не сквозь уже надоевший лес, а плывет в молоке. Целиком. Причем в парном молоке — пока спал, печку включили на полную мощность.
На станции «Ежиха» в вагон вошла девушка лет четырнадцати. Ярко накрашенная, с волнистыми волосами, строгим костюмом и цветами. Вспомнил, что сегодня 1 сентября. Школа у нее оказалась на платформе 781 км. Хотя здесь было еще пустыннее, чем на «Ежихе». Девушка сошла с поезда и пошла по широкой дороге куда-то в сторону леса, а я продолжаю ехать в Киров.
Хотел написать, что Киров — город контрастов. С другой стороны в России есть вообще не контрастные города? Села только если.
И кому я постоянно задаю вопросы? Я ж тут один.
Лучшее, что со мной случилось в Кирове, — когда я решил сесть в первую попавшуюся маршрутку у вокзала и выйти, когда надоест ехать.
Электричка Киров — Яр — это какой-то междусобойчик. Нас тут в вагоне человек десять, все сидят по одному, но каждый знаком, судя по всему, с половиной этой компании. Если на станции заходит новый пассажир, то он обязательно с кем-нибудь здоровается.
Update: О чем я и говорил. Мужчина сошел с поезда и забыл свой телефон под газеткой на скамейке. В итоге приходит кондукторша и кричит в свой телефон:
— Да вот он, лежит. Ага. Забрала. Завтра тебе его отдам.
Главный вопрос пока (опять же к самому себе): куда делись вот эти все болтливые бабки и мужики, которым обычно нечем заняться, кроме как рассказывать рандомные факты из своей жизни? Где они все? За два дня только однажды улыбчивый мужчина в шляпе сказал мне «Ага» на мой вопрос «Идет ли электричка до Кирова?» Вот и все. Сам подсаживаться и заводить разговоры о погоде я пока не в состоянии, отчего сейчас в почти пустом вагоне последней на сегодня электричке я начал петь вслух какие-то несуществующие песни.
На электричках до Байкала. День 3
Балезино — Верещагино — Пермь-2 — Шаля
Балезино — Верещагино 04:30 — 07:54 (+1 час)
Верещагино — Пермь-2 08:06 — 10:34
Пермь-2 — Шаля 17:54 — 22:26
Точка невозврата пройдена. Электропоезд до станции «Верещагино» отправился в 4:30 по местному времени, то есть в Москве еще 2 часа ночи было. От тотального недосыпа в голову прилетела мысль. А почему бы не поспать лежа на скамейке? Как все. Благо у меня небольшая надувная подушка с собой имеется. А я ведь даже не пробовал никогда так. Оказалось, очень удобно. И спина не затекает. Только все почему-то спят ногами в сторону прохода. Я же наоборот — уперся ногами в стену. Сразу почувствовал себя, как дома, и стало тепло. Печку опять включили на полную мощность.
Сидел рядом с кондукторами и охранниками. Они что-то там бурно обсуждали. В какой-то момент мне стало казаться, что меня здесь, в электричке, нет. Все общаются, в мою сторону не смотрят, люди даже перестали замечать, что я их фотографирую. Именно в этот момент кондукторша повернулась ко мне:
— Я бы на вашем месте достала свой билет.
Я не сразу понял, к чему это она, но так был рад, что со мной заговорили, что «назначил» ее моим другом. На бейджике было написано «Лариса Малышева».
— Просто ревизор вошел, — добавила она. — Сейчас будет придираться к нам. Козел.
Еще она что-то пробормотала, связав зарплату кондукторов с внутренней политикой страны, но я просто радовался новому другу.
В Перми повсюду стоят старые, пошарпанные стулья и кресла. Они мне кажутся какой-то ловушкой. Я и так основную часть путешествия сижу.
О городах всегда нечего писать. Вся жизнь там — в электричках, в дороге, в движении.
Как же мучительно остро начинаешь скучать по дому, когда голос объявляет «Остановка тысяча четыреста семидесятый километр. Следующая остановка — тысяча четыреста семьдесят восьмой километр». И так все дальше и дальше от Москвы. Будь моя воля, я бы запретил так называть станции. Есть же куча неиспользованных слов. Вот на участке «Пермь-2 — Шаля» какие классные названия: Нянино, Кукуштан, Блины, Гипсы, Глухарь. Кукуштан — мое любимое. Отлично же звучит. Нужно для каждой станции с нумерацией километров придумать название.
На станции Шаля гостиниц и ночлежек нет. Пришлось остаться на вокзале. Так долго наблюдал за «коллегами», что придумал им имена. Тот, что посередине, — точно Григорий. Но друзья зовут его Гога, хоть ему и очень обидно. Гриша было бы куда приятнее. У Григория нет больших денег, но где-то далеко с родственниками что-то случилось, поэтому он на электричках пытается доехать к своим людям. Справа спит Миша. Причем ему больше бы пошло Михалыч, но Миша Андреевич. Он бомж. Ну, скорее всего. Потому что спит он очень аутентично плюс у него шлепанцы вместо ботинок. Ему никуда не надо ехать — ему и здесь хорошо. Тот, что слева, — Игорь (он точно Игорь, я спросил). Ему в Пермь надо, на автобус он опоздал. Достаточно приличный, воспитанный и веселый парень. Это я понял в тот момент, когда Миша Андреевич во сне обоссался. Игорь встал, громко поржал, покачал головой и пересел на место, где он сидит теперь, Тогда же примерно я понял, что Миша Андреевич точно бомж. Они прям как лучшие друзья все. Продолжу сочинять их приключения у себя в голове.
На электричках до Байкала. День 4
Шаля — Екатеринбург — Ощепково — Тюмень
Шаля — Екатеринбург 4:53 — 7:53
Екатеринбург — Ощепково 16:48 — 19:21
Ощепково — Тюмень 16:48 — 19:21
В восторге от Пермского края через окна электропоездов — Уральские горы, заброшенные одинокие дома, старые постройки в лесах. Я об этом забыл вчера написать. Обидно только, что полкрая было пройдено в абсолютной темноте, а еще большой кусок времени я проспал в электричке до Екатеринбурга — ночь тяжелая была. Уже скучаю по Игорю, Грише и Мише Андреевичу. Как они там, интересно. Проснулся я уже под Екатеринбургом оттого, что не чувствовал левую руку — я на ней спал, она и онемела. Еще и вагон почти не отапливался. Теперь я с насморком.
Максимально широкие улицы без людей — это вкратце о Екатеринбурге.
Сижу в кафе «Пельменная» у вокзала в ожидании электрички на Тюмень. Передо мной разогретые в микроволновке макароны с кетчупом и котлета. Я вообще пельмени хотел, но в «Пельменной» они закончились. По телевизору жена Петросяна (я забыл ее имя) рассказывает что-то про пенсионный возраст. Большую часть времени она хлопает широко раскрытыми глазами, уставившись в зал. Зал же смеется. Монолог я почти не слышал, потому что на улице стоял солдат и пел под гитару бардовские песни. Больше всего запомнился вот этот мотив:
… И расписание судьбы не поменять уже,
Я остаюсь в живых лишь потому, что есть любовь.
Она давным-давно на ПМЖ моей душе.
Очень уютно в «Пельменной».
Границу между Европой и Азией почувствовал физически — теперь в электричках не мягкие кресла, а деревянные потертые скамьи. И наконец-то люди стали более разговорчивые. Узнал от деда в кепке, что у него простуда, а детективы — лучший жанр литературы. Молодой парень рассказал, что едет в Тюмень, но сам не знает зачем. Я примерно так же себя чувствую. Но самой разговорчивой стала 43-летняя дама из Ишима (она родилась там, так-то она из Екатеринбурга), которая преподает в УПИ, недавно купила в центре двушку, а сестру ее зовут Надей — она психолог. Из этого описания понятно, что она рассказала мне вообще все о себе, кроме имени. Как раз она на простуду деда в кепке сказала: «Как говорится, все наши болезни в паспорте написаны». И громко засмеялась. Я не понял и расстроился.
Неразрешимая проблема состоит в том, что ежедневно я пропускаю кучу хороших фотографий. Они просто пролетают за окном мимо меня. Если я вижу что-то необычное, я просто не успеваю поднять фотоаппарат и снять это. Поэтому периодически я стою в тамбуре и смотрю на пейзажи через фотоаппарат, выжидая. В голове красивых снимков накопилось уже больше, чем я отснял. Не знаю, что с этим делать. Меня это сильно угнетает.
Ночь проведу в Тюмени. Здесь у меня большой перевалочный пункт.
На электричках до Байкала. День 5. Перевалочный
Тюмень — Ишим
Тюмень — Ишим 18:37 — 23:18
Когда выхожу из электрички, все бегут на вокзал, а я обычно стою несколько минут, чтобы привыкнуть к тому, что фон перестал мелькать.
Сегодня я проснулся в тепле и на мягкой кровати с головной болью. То ли от забитого носа, то ли от пива — ночью наконец-то смог за все дни немножко перевести дух, погулять без тяжеленного рюкзака, выспаться и сходить в душ. Я сходил два раза. На всякий случай. Футболка начала пахнуть трупами. Подумалось, что жалко ее выкидывать — она со мной столько пережила. В Тюмени у меня первый из двух перевалочных пунктов. Электричка на Ишим всего одна, поэтому приходится ее ждать почти сутки.
Здесь все очень медленно. Люди, светофоры, автобусы — вообще все. В Тюмени просто некуда торопиться. Как только я начал идти в привычном мне темпе, знакомая девушка, которая приютила меня, несколько раз повторяла: «Куда ты несешься. Это же Тюмень».
Единственный электропоезд (так звучит гораздо солиднее) на Ишим был заявлен как экспресс. Ну, то есть это обычная электричка: также не нужен паспорт для билета, цена та же, но останавливается очень редко. Скучный, в общем, поезд. Все такие правильные здесь, спят только сидя. Из всех прилежных пассажиров в вагоне выбивались только трое.
Мужчина с пятнами то ли грязи, то ли крови на лице вставал каждые пять минут и ходил из стороны в сторону. Что с ним — он не рассказывал. Да и не смог бы физически. Только тяжело дышал и просил воды. В тот момент, когда меня начало тянуть в сон, рядом со мной села дама в настолько выбивающемся из реальности пальто черно-желтого цвета, что у меня начало рябить в глазах и кружиться голова. Спать я сразу перехотел.
Больше всего почему-то запомнилась милейшая бабуля в фиолетовом платке и аналогичных шлепках. Она примерно час сидела, смотрела в одну точку и не двигалась. Я начал подумывать, не умерла ли она, и может ее надо толкнуть для проверки. Внезапно бабуля зашуршала чем-то в своей сумке, достала целлофановый пакет и убрала в него вставную челюсть. Меня почему-то этот факт сильно удивил. Хотя если бы у меня были вставные зубы, я бы их тоже в целлофановый пакет прятал — куда ж еще. Без зубов бабуля стала еще милее и начала готовиться ко сну. Но тут ее ждала подстава. Видно, что она привыкла размещаться на длинных скамейках, а тут она сидела в начале выгона — скамья на треть короче. Она вертелась примерно 20 минут, пытаясь найти приемлемую позу. Выбрала, как мне показалось, не самую удобную, но уснула. Посмотрел вокруг — все давно уже спят. Долго думал о том, какие у меня будут эмоции, когда увижу Байкал. Уснул.
На Ишим мы шли с такой скоростью, что писать в блокнот на ходу было почти невозможно. Поэтому пишу я это сидя в зале ожидания на вокзале станции Ишим. Как всегда, в основном среди бомжей, но здесь они более воспитанные — в штаны не писают. Не то что Миша Андреевич из Шали. Да и как-то неприлично будет, красивый же вокзал, даже автомат с зерновым капучино есть. Сам день был не очень продуктивным, но вот через полтора часа начнутся приключения. Первые в моей жизни ночные электрички, в наших широтах таких давно уже нет. Надеюсь, скамьи будут мягкими — хочется поспать нормально. Так что я поехал прочь (в сторону Омска) на ночной электричке.
На электричках до Байкала. День 6
Ишим — Называевская — Омск — Татарская
Ишим — Называевская 01:07 — 04:33 (+1 час)
Называевская — Омск 06:00 — 08:30
Омск — Татарская 13:37 — 16:40 (еще +1 час)
Нет. Скамейки в ночной электричке на Называевскую мягкими не оказались. Пришлось спать на деревянной — теперь синяк на бедре. Перепробовав с десяток поз, выбрал самую удобную и уснул, как убитый. Внезапно вскочил оттого, что приснилось, будто на станции зашло очень много человек. А я лежу. И все такие смотрят на меня и неодобрительно покачивают головой. Осмотрелся — все еще один в вагоне, а проспал я 20 минут. Лег обратно, только теперь головой в другую сторону. Для кого делают ночные электрички, я так и не понял.
Очень приятно здесь встречать рассвет. Как бы банально это ни звучало. Кондукторы зевают и медленно проверяют билеты, поезд так неторопливо едет до Омска, и вокруг все оживает.
Омск прекрасен. Вот все остальные города только пытаются или притворяются «советскими», а он прям всей своей безысходностью застрял в конце 80-х. Как будто слепок сняли — так и стоит. Даже гнилая сломанная табличка на подъезде будет бережно висеть — никто не снимет, не поменяет.
Если бы я снимал кино, я бы обязательно снял его здесь. +100 к депрессии и арт-хаусу.
Устал фотографировать в электричках. Да и тут не развернешься — вот вагон с креслами, вот тамбур и вид из окна. Все. Пожалуй, я отдохну пока.
Представьте город, где власть захватили бабушки. Или создали свое поселение с нуля. Но главное — здесь правят бабки. По улицам еле-еле бегают откормленные внуки. Причем приезжают они не только на лето, остаются здесь навсегда и не встают из-за стола, пока все не съедят. Имена детям стали со временем не нужны. Они все откликаются на «внучок». Вокруг снуют ободранные кошки в надежде, что над ними сжалятся и покормят. Но они здесь только для красоты, и чтобы внуки с ними игрались. Взрослые здесь — обслуживающий персонал. Они не имеют права голоса, да и по жизни молчат. Работают в магазинах, помогают таскать тяжелые сумки, привозят на машинах в город картошку или то, что потребуется бабкам. Мужья бабок сидят в гаражах, сделанных из старых вагонов поездов, и вечно чинят автомобили. Главное — не мешать женам. В общем добро пожаловать в Татарск. Тут мне надо бы поспать.
Автор фото: Алексей Абанин
Продолжение читайте здесь:
Как доехать от Москвы до Байкала на электричках за 13 дней. Часть 2