Что происходило на берегах озера во времена золотой лихорадки.
Когда-то берега Байкала были заполнены ссыльными каторжниками и редкими добровольцами, которые день за днём проводили, просеивая песок в поисках золотых крупинок. Прошло много времени, прежде чем их места заняли советские старатели, всё так же надеявшиеся на лишний кусок хлеба. О тех, кто стоял за их спиной и сумел обогатиться на приисках, рассказывает Егор Сенников.
«Российское могущество прирастать будет Сибирью» — предсказывал в 1763 году Михаил Ломоносов. А в XIX–XX веках колонизация и разработка сибирских ресурсов уже двигали вперед всю страну. И у Байкала здесь была особая роль. Бескрайнее озеро долгое время служило естественной границей русского продвижения на Восток. Добровольных переселенцев находилось не очень много, и в XVIII веке Забайкалье заселяли, в основном, ссыльными и «штрафными», которых отправляли в Сибирь за различные прегрешения. Немногие добровольные колонизаторы ехали сюда, надеясь на лёгкое обогащение: государство снабжало переселенцев землёй, выдавало «подъемные» деньги и на время освобождало от налогов.
Золото в Больших Котах
О том, что на Байкале есть золото, было известно еще в XVIII веке. Но тогда его добыча осложнялась нехваткой людей. Кроме того, этому мешало российское законодательство — до начала XIX века в России действовала государственная монополия на добычу драгоценных металлов. Только после 1812 года, когда был издан указ, даровавший всем российским подданным право добывать золото и серебро, дело пошло на лад.
Поначалу золотодобыча велась кустарным образом и была сосредоточена на западном берегу Байкала — здесь было основано поселение золотоискателей под названием Большие Коты. Постоянная добыча в нем началась в 1842 году. Селение получило название то ли от слова «коты», обозначавшего особые ловушки на рыбу, то ли от названия деревянной обуви «котки» или «коты», которую носили каторжники.
Добыча тогда велась вручную. Это был тяжелый и изматывающий труд, который почти не привлекал добровольных работников — в основном на приисках трудились каторжане. Однако те, кто рисковал и нанимался на эту работу, могли неплохо заработать. Труд золотодобытчиков хорошо оплачивался — чаще всего рабочие получали не меньше рубля в день. Владельцы приисков — сначала это были исключительно дворяне и купцы первой гильдии — тоже преуспевали. В среднем они получали по 40% прибыли с каждого вложенного рубля.
За полвека золотодобычи в районе Больших Котов прииск, который прозвали «Меркуриевским», дал около 50 килограммов золота — не очень много по общим масштабам добычи в регионе, однако весьма внушительно для добычи вручную. Всего вокруг Больших Котов располагалось около 15 приисков — к концу XIX века на них добыли около тонны драгоценного метала.
Добыча велась таким образом: из забоя рабочие доставали золотосодержащий песок и везли его на бутару — специальное устройство для промывания горной массы. С помощью воды золотой песок просеивали через небольшие отверстия. Под этими отверстиями находилось сукно, которое помогало задерживать золотые крупинки. За день рабочие успевали просеять около 64 тонн горной массы, обычно содержащей совсем небольшое количество золота.
Баргузинские прииски и династия Новомейских
В 1840-х годах добычу начали рядом с городом Баргузин — недалеко от восточного берега Байкала. Там нашли чрезвычайно богатые залежи золота — причем оно было рассыпным, а не рудным, то есть для его добычи не требовалась сложная и дорогая горнорудная техника. Однако добывать металл все равно было сложно. Золото было распределено крайне неравномерно, а проблемы с транспортом и отдаленность района, равно как и большое количество землевладельцев, не давали создать здесь по-настоящему большое предприятие. Однако слава Баргузинских приисков гремела по стране. Именно они дали жизнь известной династии золотодобытчиков Новомейских.
Основатель династии Хаим Новомейский был сослан в Сибирь за поддержку польского восстания 1830–1831 года. Его отправили по этапу пешком, вместе с женой и сыновьями, и они добирались от Москвы до Баргузина долгих четыре года. Поначалу семья и не помышляла о золоте — главной задачей было выбраться из нищеты. Первые деньги Хаиму в Баргузине удалось заработать, выкопав подпол в доме ссыльного декабриста Михаила Кюхельбекера, младшего брата пушкинского одноклассника Вильгельма Кюхельбекера. Затем семья начала торговать рыбой, и это занятие помогло ей встать на ноги.
Сын Хаима Абрам родился в 1853 году. Уже в 15 лет он решил, что хочет заняться добычей золота — прибыль должна была быть точно больше, чем от торговли. Абрам занял у своих родителей деньги, купил лошадь, телегу, сбрую и сани и начал зарабатывать тем, что подвозил продукты и снаряжение на золотые рудники. Накопив денег, он сначала арендовал участки у других сибирских золотопромышленников, а потом стал покупать их.
Абрам рано добился успехов, дело разрасталось. В 1873 году, когда Михаил Кюхельбекер умер, Новомейский купил его дом и переехал туда со своей семьей. Именно в этом доме родился его сын Моисей — он получил отличное образование (сначала в Иркутском техническом училище, а затем в Рудной академии в Клаустеле в Германии), затем основал фабрику по добыче и очистке глауберовой соли, а после революции и Гражданской войны эмигрировал из России в Палестину. Там ему пригодились его познания в горном деле, так как он стал одним из основателей химической промышленности Израиля.
Абрам Новомейский был не просто успешным бизнесменом — он понимал, что дело требует значительных инвестиций в работников и в техническое оснащение. В конце XIX века, когда в Сибирь потянулось большое количество иностранных предпринимателей, он успешно привлекал инвестиции в компанию Новомейских. Немалую часть своей прибыли Новомейский тратил на работников. К своим сотрудникам он относился с большим уважением, а при найме на работу не руководствовался религиозными или национальными факторами.
Незадолго до Первой мировой войны Абрам купил у английской фирмы «Браун» драгу — специальную золотопромывочную машину — горнодобывающий агрегат, устроенный по принципу экскаватора. Эта драга стала первым таким устройством, примененным в районе Байкала для добычи золота. Она пережила и самого Абрама (который умер в 1916 году), и страну, и проработала еще не меньше 30 лет уже в советское время. Компания Новомейских была национализирована после революции, драга также была конфискована.
Золотая лихорадка
Середина XIX века, когда Абрам Новомейский как раз начал заниматься золотодобычей, была временем сибирской золотой лихорадки, которая охватила и Забайкалье. Сотни и тысячи людей ехали в Сибирь в надежде разбогатеть, найдя золотые прииски. В те годы в Сибири зарабатывались и тратились баснословные состояния — например, красноярский золотопромышленник Мясников изготовил себе визитные карточки из чистого золота, а купец из Канска Гаврила Машаров открыл более 100 золотых россыпей и стал богатейшим миллионером Сибири, после чего отлил 20-килограммовую медаль, на которой написал «Гаврила Машаров — император всея тайги». За почти полвека добычи (с 1819 по 1861 год) в Сибири было добыто 35587 пудов золота (почти 600 тонн) на сумму более 470 миллионов рублей.
Ехали люди и к самому Байкалу. В 1862 году в тайге вокруг Байкала было открыто 25 приисков, на которых трудились около 2500 работников. За тот год было добыто почти две тонны золота, спустя два года было добыто уже пять тонн. Объемы добычи каждый год росли, достигнув пика в конце XIX века — тогда за год намывали примерно семь тонн золота. В Баргузин ехали сотни людей, мечтавших найти здесь свое счастье. Город стал одним из центров золотодобывающей промышленности в районе Байкала, хотя основные золотые прииски начинались очень далеко от него — в 200-300 километрах, вдали от дорог и деревень. Город богател, завязывались торговые связи с Китаем, откуда стали везти чай и другие товары. Золото, знаменитые баргузинские соболя и другие товары отправлялись отсюда в Нижний Новгород, Москву, Санкт-Петербург и другие крупные города.
Условия работы были суровыми. Чаще всего вокруг Байкала копали не шахты, а орты — длинные подземные горизонтальные ходы, больше похожие на пещеры. Со временем такая пещера расширялась, углублялась, в ней появлялось огромное количество ходов и ответвлений. Добытые породы загружались в тачки и телеги и вывозились к выходу из орта. На подземную работу соглашались не все — это было тяжело и опасно. Нередко происходили обрушения ортов, после которых никого не удавалось спасти.
А ведь сначала еще нужно было найти само золото, что тоже не было простой задачей. В одиночку или артелью, старатели отправлялись в тайгу, где искали овраги и пади, после чего начинали копать их, кайлить, доставать грунт, мыть его — и все ради того, чтобы найти золотые крупинки, которые сигнализировали бы о том, что рядом находится золото. Удавалось это далеко не всем.
Яков Фризер — крупнейший золотопромышленник Байкала
Несмотря на все эти трудности, надежда добыть золото привлекала многих: даже ссыльный Михаил Кюхельбекер просил разрешения у министра финансов на добычу золота рядом с Баргузином — правда, Кюхельбекер скончался чуть менее чем через год после обращения. Гораздо больше повезло другому человеку — Якову Фризеру, сыну сосланного в Сибирь еврея. Его отец, после отбытия ссылки, стал крестьянином в Забайкальской области; позднее семья переехала в Баргузин.
Начинал Яков Фризер также как и Новомейский — развозил по приискам товары и припасы для того чтобы накопить капитал. Потом, в 1889 году, он решил начать свое дело — и вместе с купчихой Хотимской арендовал два прииска в Баргузинском округе. Дело быстро пошло в гору, несмотря на то, что в конце XIX века золотопромышленность в Баргузинском районе переживала спад из-за обеднения приисков. Однако это снижало конкуренцию, так как крупные игроки выходили из дела, не очень дорого избавляясь от уже не таких прибыльных рудников. Кроме того, Фризер удачно заключил брак — его женой стала дочка крупнейшего нерчинского купца и золотопромышленника Рифе.
В конце XIX — начале XX века Фризер стал крупнейшим золотопромышленником на Байкале: на его рудниках работало почти 300 человек, которые добывали почти половину всего золота в районе Байкала. За 10 лет — с 1898 по 1909 год — предприятия Фризера добыли 250 пудов золота (четыре тонны), что дало казне почти полмиллиона рублей.
Фризер был жестким и расчетливым предпринимателем. Он не боялся риска и бесстрашно сражался не только с конкурентами, но и с природой — так, он решил упростить доставку обозов с припасами к приискам и убедил перевозчиков отправлять грузы не из Иркутска, а из Баргузина, который был гораздо ближе.
В начале XX века бизнес Фризера шагнул далеко за пределы маленького Баргузина — купец торговал в Иркутске, Якутске, Чите. Он открыл новые, чрезвычайно богатые прииски в Забайкалье. Его репутация была настолько высока, что он был регулярным гостем на совещаниях иркутского генерал-губернатора, где высказывал свое мнение о том, как следует развивать регион. Кроме того, Фризер много заботился о своих рабочих: на Королонских приисках он открыл постоянную больницу — единственную на всех приисках вокруг Баргузина.
Несмотря на все его достижения и успехи, на то положение, которое он занимал в обществе, Фризеру раз за разом отказывали в прошении на повсеместное проживание в России — ему напоминали о его происхождении и о том, что его отец был ссыльнопоселенцем. Ему также отказали в праве заниматься золотодобычей в Енисейской губернии — по той же причине. Однако эти неудачи не сломили Фризера и он продолжал активно заниматься общественной деятельностью, занимал ответственные посты во многих акционерных обществах и банках, помогал нуждающимся и успешно вел дела. После революции он вместе с семьей уехал в Харбин и остался в эмиграции. Дела его шли уже не так успешно и в 1933 году, после ряда провальных экономических сделок, Фризер повесился у себя в квартире.
Как государство мешало развитию золотодобычи
Успехи сибирских золотопромышленников привлекали внимание. Российское правительство решило не упускать своего шанса и хорошо заработать на множестве открываемых золотых приисков. Если для Урала горная подать обычно составляла 10% от добычи, то для Сибири были установлены совсем другие правила — в 1828 году для приисков Забайкалья был установлен налог в размере 30% от добычи. В дальнейшем подать несколько раз снижалась, однако это не сильно помогало промышленникам — например, в 1881 году, одновременно со снижением подати до 10% был введен налог за каждую десятину золотоносной земли. В целом, государство забирало себе не меньше трети всего того, что добывали золотопромышленники.
Такая политика приводила к тому, что многие забайкальские предприниматели нелегально (и беспошлинно) продавали золото в Китай. Во время Первой мировой многие германские предприниматели целенаправленно скупали контрабандное золото с Байкала и из-под Читы. Российская казна ежегодно теряла сотни пудов золота. Кроме того, из-за таких больших налогов золотопромышленники, за редкими исключениями, мало вкладывались в техническое переоснащение своих рудников — например, в 1907 году на всех 335 приисках Забайкалья работало всего восемь паровых котлов и одна драга. В Западном Забайкалье лишь три прииска из 95 добывали золото с помощью новейших способов. По большому счету, золотодобыча так и осталась кустарным производством с крайне низким уровнем эффективности — при такой добыче терялось от 30% до 50% золота.
Развитию очень мешали и высокие пошлины на иностранную технику — характерно, что после того как в 1898 году пошлины были отменены на 10 лет, число драг во всей России выросло с 8 до 46. Затем пошлины вернулись и число драг оставалось неизменным до 1917 года.
Золото партии
Темпы добычи золота на Байкале начали снижаться еще до революции — рудники понемногу вырабатывались и пустели, крупные предприниматели сворачивали бизнес в регионе и уезжали в другие места. Война, а потом революция нанесла серьезный удар бизнесу. По большому счету, в этот период золотодобыча вернулась к своему изначальному, артельно-кустарному типу — окрестные жители добывали золото самостоятельно и продавали его скупщикам из Иркутска, Читы или вовсе из Китая. В годы Гражданской войны вокруг Байкала торжествовало беззаконие.
Но советской власти требовалось золото — по Брестскому миру пришлось отдать значительную часть его запасов, немало золота было потеряно из-за Гражданской войны. Поэтому в 1920-х годах советское правительство решило навести порядок в отрасли и приняло ряд мер по восстановлению добычи золота: прежде всего заявив о том, что все золото является государственной собственностью. Позднее, в 1927 году было создано всесоюзное акционерное общество «Союззолото», которое объединило множество разрозненных золотых приисков, занимавшихся частной или получастной добычей золота. Вошли в его состав и прибайкальские прииски.
В конце 1920-х советским золотодобытчикам удалось выйти на довоенные объемы добычи. А в 1930 году «Союззолото» было реорганизовано и превратилось в полностью государственную компанию «Цветметзолото», что положило конец частной золотодобыче в СССР. Однако это же повлияло на бурное развитие золотопромышленности в 1930-х.
На прииски Байкала привезли новые драги, произведенные в Иркутске. Государство не жалело никаких мер (вплоть до самых жестких) для того, чтобы добыть побольше металла, так необходимого для проведения индустриализации. Впрочем, старатели в те годы не оставались в накладе. В 1934 году они были приравнены к промышленным рабочим, что серьезно улучшило их материальное положение. Добытое золото они сдавали государству, а оно расплачивалось с ними не только деньгами, но и бонами — специальными документами, с помощью которых можно было купить продуктов в магазине, причем на довольно приличную сумму.
Добыча золота в районе Больших Котов и вообще на западном побережье Байкала продолжалась примерно до середины 1960-х годов, после чего основные рудники были закрыты — они не были выработаны полностью, однако дальнейшая добыча была признана экономически нецелесообразной. Баргузинские же золотые прииски еще в 1930-е годы вошли в состав государственного объединения «Забайкалзолото», однако уже к 1940-м годам запасы золота там истощились до предела и составляли не более 60-90 килограммов золота в год по всем приискам. «Забайкалзолото» сосредоточилась на разработке более полных приисков — ближе к Чите и Китаю, но вдали от Байкала.
Так завершилась более чем полуторастолетняя история золотодобычи на Байкале. Полусгнившие останки драг и сегодня можно найти в районе Больших Котов. Но добыча здесь больше не ведется. Но в последние годы здесь пытаются возродить прииски — не для того, чтобы добывать золото, а чтобы привлечь туристов. Небольшие запасы металла там имеются до сих пор, так что там вполне возможно организовать «золотоприисковые» туры. А если не удалось ничего намыть — всегда можно просто полюбоваться видами Байкала.